Глава V
СОСТОЯНИЕ МАТЕРИАЛА И ЗАТРУДНЕНИЯ ИССЛЕДОВАТЕЛЯ
Рукописи ревнивы; они хотят владеть вниманием человека целиком и только тогда показывают свои тайны, открывают душу, и свою, и тех людей, что были с ними связаны. Для случайного зрителя они останутся немы. (Академик И. Ю. Крачковский. Над арабскими рукописями, стр. 175.)
История создания в Хреновском заводе двух конских пород — орловской верховой и орловской рысистой — представляет собой интереснейшую главу истории животноводства всех времен, рядом с которой вряд ли может стоять история создания Бэквеллом и братьями Коллингами английских пород овец и крупного рогатого скота.
Но если работы Бэквелла и Коллингов давно описаны во всех подробностях и давно известны всему миру — в любом учебнике или в руководстве по зоотехнии приводятся родословные знаменитых животных, выведенных этими заводчиками,— то этого никак нельзя сказать о работе А. Г. Орлова и его преемника В. И. Шишкина.
Прошло уже 150 лет со времени начала коннозаводческой деятельности А. Г. Орлова. Деятельность эта полтора столетия возбуждала всеобщий, хотя и нестройный, но единодушный хор восторженных похвал. Деятельность эта продолжает по сей день привлекать к себе огромный интерес и внимание зоотехников—практиков и теоретиков—и все же до сего времени она не изучена сколько-нибудь основательно и в полной мере не оценена.
Путь, которым Хреновской завод шел к созданию своих великолепных Барсов и Полканов и блистательных Свирепых и Яшм, перевалы и изгибы этого пути остаются не освещенными, отдельные фазы и этапы работы над отечественными породами в самый ответственный период их возникновения — не описанными, методы основоположников русской зоотехнии А. Г. Орлова и В. И. Шишкина — не вскрытыми.
Объяснением, но, конечно, ни в коей мере не оправданием отсутствия до сего времени в нашей специальной литературе памятника великой странице прошлого нашего отечественного коннозаводства и зоотехнии, еще раз повторяю, объяснением, но никак не оправданием, служат следующие обстоятельства.
Первая причина та, что по вложенным в зоотехническую работу передовым идеям А. Г. Орлов опередил не только своих современников, но и потомков — дворян коннозаводчиков эпохи николаевской реакции и даже позднейших, которые не сумели в свое время проанализировать, оценить и тем более объяснить пути и методы работы великого русского зоотехника. Когда же последующие поколения зоотехников и иппологов захотели сделать
Аттестат завода П. Ф. Загряжского.
это, то на их пути встала трудно преодолимая преграда — отсутствие первоисточников. Все богатейшие архивы Хреновского завода, отражавшие, день за днем, его жизнь в течение семидесятилетия, исчезли неизвестно как и неизвестно когда.
А в этих архивах когда-то хранились журналы ежедневных наблюдений, в которых отмечали все, даже малые, события текущей жизни завода. Регулярно А. Г. Орлову высылали почтой в Москву журнал за неделю, ибо А. Г. Орлов “.. до того вникал во все и до того любил сам руководить всем, что знал, живя в Москве, за 700 верст от Хренового, какая именно лошадь из 2000 голов стоит в каком отделе и сколько получает гарнцев овса”1. Не подлежит никакому сомнению, что Хреновской завод вел самые точные и подробные племенные записи, делал сводки и составлял подробные отчеты за каждый год по ипподромным испытаниям, отчеты, отличавшиеся точностью и полнотой даваемых сведений. Более того, в Хреновском заводе В. И. Шишкиным были составлены таблицы как мужских, так и женских линий по той системе, к которой только столетие спустя пришли Герман Гоос, Френцель и Брюс-Лоу. Но весь этот богатейший материал оставался в течение десятилетий втуне, как бы в тайниках Хреновского завода.
1В. И. Коптев, ук. соч., 72.
До 30-х годов XIX века никаких студ-буков в России не издавали, каких-либо книг или изданий генеалогического характера не печатали. Родословными лошадей русские коннозаводчики не интересовались, а когда покупали кобыл на аукционах лошадей Хреновского завода, то все коннозаводчики, кроме двух-трех лиц (Голохвастова Д. П. и других), довольствовались лишь самыми краткими справками о породе,— кличками отца и матери лошади.
При издании в 1839 году Комитетом о коннозаводстве российском первой заводской книги “Подробные сведения о конских заводах в России”, архивы Хреновского завода были еще в сохранности и порядке. Завод представил для напечатания точные сведения о происхождении верховых и рысистых жеребцов и маток, состоявших налицо в заводе в 1837 году, а также и некоторые выборочные сведения из хреновских архивов о происхождении “выбывших из Хреновского завода жеребцов, значащихся в предыдущем описании рысистых лошадей”, т. е. встречающихся в породе наличных хреновских жеребцов и кобыл рысистого отделения. Вот эти-то описи и являются для изучения истории первого периода Хреновского завода основным пособием.
Однако описи эти далеко не исчерпали всего материала, хранившегося в свое время в хреновских архивах. Все мужские и женские линии, прекратившие свое существование за предыдущие 60 лет ведения конского завода, а также женские линии, не нашедшие себе продолжения в Хреновском заводе, но сохранившиеся в других частных заводах, сотни и тысячи лошадей, проданных в разное время из завода — свидетели не только удач, но и неудач трудного его пути,— не вошли в описи Хреновского завода, помещенные в “Подробных сведениях”.
Из сказанного видно, какую ценность представляют разбросанные по отдельным томам заводских книг, начиная с той же книги “Подробные сведения”, а также в периодической специальной печати сведения о происхождении хреновских лошадей раннего периода 2. Их можно почерпнуть также из описей частных заводов, отдельных аттестатов, писем современников и т. д. В частности, особое значение приобретают родословные кобыл, проданных из Хреновского завода еще при В. И. Шишкине, и вообще все сведения, которые носят на себе отпечаток руки В. И. Шишкина. Интересно отметить, что опись завода В. И. Шишкина (“Подробные сведения”, 1839, стр. 314— 349), не в пример описи Хреновского завода, дает нам точные указания не только кличек, но и мастей всех восходящих предков лошадей, вошедших в эту опись.
2Список использованных изданий племенных книг см. в приложении.
Когда Хреновской завод перешел в 1845 году в ведение государства, Комитет государственного коннозаводства, видимо, встретился с тем затруднением, что в Хреновском заводе не оказалось никаких материалов ни об основании завода, ни о ранней истории его. Комитет вышел из этого затруднения, обратившись с запросом непосредственно к В. И. Шишкину, который в это время был членом-корреспондентом Комитета. В. И. Шишкин представил в Комитет 5 февраля 1845 года за № 21 краткое описание Хреновского завода, которое было помещено в книге Коптева1. Это описание составлено В. И. Шишкиным “...с документов, бывших в распоряжении моем во время управления именьем и заводом”, и представляет собой исторический документ большой ценности. Описание дает такие сведения о раннем периоде деятельности Хреновского завода, которые мы бы тщетно искали в заводских книгах. В дальнейшем изложении нам придется неоднократно, касаясь, например, заводского использования тех или иных жеребцов раннего Хреновского периода, приводить цифры оставленного ими в заводе потомства по данным Шишкина и одновременно указывать, что из этого потомства известно по заводским книгам, а что неизвестно.
1В. И. Коптев. Материалы к истории русского коннозаводства, стр. 103.
Все последующие издания студ-буков и племенных книг, начиная с “Заводской книги выигравших и бежавших лошадей”, 1847 года, с ее таблицами женских линий и продолжая такими изданиями как “Рысистые заводы в России”, 1854 года, “Книга рысистых лошадей”, 1868—1873 годов, “Заводская книга русских рысаков”, тт. 1—28 и т. д., строились на фундаменте ставшего известным в 1839 году наличного племенного состава Хреновскогс конского завода. Поэтому все возражения, выдвинутые по поводу сведений 1839 года, остаются в силе и по отношению к последующим племенным книгам: они мало помогают нам при восстановлении истории раннего периода Хреновского завода.
Ввиду такого состояния печатных материалов, совершенно особое значение приобретают старые рукописные книги разных русских заводов и, в особенности, подлинные старинные аттестаты Хреновского завода, а также частных коннозаводчиков-—В. И. Шишкина, В. П. Воейкова, И. Д. Ознобишина и других более передовых коннозаводчиков “шишкинской школы”.
Автору за 20—30 лет удалось увидать, прочитать, переписать и даже собрать не одну сотню этих аттестатов — свидетелей прошлого. Многие десятки их были напечатаны также на страницах старых иппологических журналов. Однако работа над ними требует особых приемов их чтения и расшифровки.
Мы уже говорили, что вплоть до 30-х годов большинство русских коннозаводчиков не имело никакого представления о том, что “без знания кровей нет племенного дела”. На покупаемых ими хреновских лошадей подробных аттестатов они не просили: их вполне удовлетворяли краткие справки о происхождении с указанием лишь клички отца, иногда с прибавлением сына такого-то, и матери, иногда тоже с прибавлением — дочери такого-то жеребца. В этих справках клички предков лошадей рысистого отделения сопровождались эпитетом “рысистый”, “рысистая”, а к кличкам предков лошадей верхового отделения прибавлялся обязательно эпитет “арабский”,
Аттестат, собственноручно написанный В. И. Шишкиным.
“арабская”. И эти эпитеты наглухо замыкали для всех нелюбопытствующих и непосвященных вход в святилище Хреновского завода. Коннозаводчикам оставалось только недоумевать, почему в их заводах арабские жеребцы не производят такого потомства, я ждать — авось такие лошади появятся и в их заводах.
Следует точно указать и подчеркнуть, что “арабскими” значились в кратких справках-аттестатах Хреновского завода заведомо не арабские лошади, а такие, например, сложные помеси, как Полкан 1, Лебедь Армянский, англо-арабский Фелькерзам 1 и даже жеребец Красавец из Дании. Более того, когда Полкан 1, сын Сметанки и буланой датской кобылы, цитировался в справке, выдаваемой на рысистую лошадь, его называли “рысистым”; когда тот же Полкан 1 упоминался в свидетельстве Хреновского конского завода на верховую лошадь, писали “арабский Полкан”. Таким образом, происхождение орловских лошадей для современников оставалось непонятным, как бы зашифрованным, и тем сильнее была дань изумления и восхищения перед выращенными в Хреновском заводе лошадьми, чем неожиданнее их появление, чем менее ясна история их происхождения, в которой только из некоей загадочной дали светились легендарные Салтан и Сметанка. Современникам оставалось лишь констатировать — “...одно имя орловской лошади достаточно уже привесть покупщика в восхищение, здесь скаковые, фрунтовые, беговые, цуговые, короче сказать, во всех родах лошади превосходны, единственные”1.
1“Еженедельник для охотников до лошадей”, "1823, т.1, стр. 22.
Чтобы наши утверждения не показались голословными, просим читателя перелистать хотя бы несколько первых страниц книги “Подробные сведения” 1839 года, и читатель сам убедится, что, когда в 1837 году были впервые запрошены от коннозаводчиков данные о происхождения лошадей конских заводов, то, поскольку дело касалось породы купленных именно в Хреновском заводе лошадей, коннозаводчики могли сообщить буквально лишь обрывочные сведения.
Например, такой известный завод, как В. В. Тулинова, о кобылах Хреновского завода сообщал только:
“Гнедая Добрая от Бычка, мать Добрая;
“Гнедая Черничка от Быстрого, мать Постоянная;
“Гнедая Щеголиха от Мужика, мать Щеголиха” и т. д.
В книге “Подробные сведения” 1839 года мы имеем действительно подробные сведения в настоящем смысле этого слова, т. е. полные родословные только для лошадей завода А. А. Орловой и завода В. И. Шишкина, который, конечно, знал точно происхождение хреновских и своих лошадей и выписывал полные родословные на своих лошадей, проданных в другие заводы, но лишь после 1831 года. А Бычок, рождения 1824 года, так и остался с краткой выпиской: “мать Домашняя, породы Кроликовой”. И еще, как исключение, удовлетворяют нас сведения по заводу Д. П. Голохвастова — тоже не о всех лошадях, но лишь о кобылах хреновских покупок 1835— 1836 годов, а о ранее купленных, например о знаменитой Арфе, дочери Барса 1, приобретенной в 1824 году, Д. П. Голохвастов принужден был ограничиться лаконической перифразой хреновской выписки, которую Д. П. Голохвастов к тому же не сумел правильно расшифровать и напечатал: “Темно-гнедая Арфа родилась в заводе А. А. Орловой-Чесменской (что уже неверно, так как она родилась еще при жизни А. Г. Орлова.— В. В.) от Барса; мать гнедая Цесарбеиха от Цесарбеихи Салтановой”. Таким образом, кличка отца гнедой Цесарбеихи остается неизвестной.
Свидетельство Хреновского завода на кобылу Простуху, р. 1810 г.
В подлинной же Хреновской справке было написано — “Арфа, темно-гнедая, родилась от Барса, мать гнедая Цесарбеиха от Цесарбеихи от Салтана”. По принятому в Хреновом для всех своих лошадей “шифру” это означало — мать гнедая Цесарбеиха от Салтана и Цесарбеихи, а вовсе не “Цесарбеиха от Цесарбеихи, дочери Салтана”1. Следовательно, хреновские выписки, ко всему прочему, надо было еще научиться читать.
1В старых хреновских удостоверениях когда-то писалось: “иот (слитно— siс!) Салтана”, а затем стали пропускать “и” и писали только “от”. Таким образом и получалось вместо “от Цесарбеихи и от Салтана” сокращенное “от Цесарбеихи от Салтана”.
Мы приводим этот пример, чтобы показать, почему впоследствии неполные родословные сотен и сотен купленных хреновских кобыл, которые заполнили к 30-м годам конские заводы частных владельцев — Павлова, Пашкова, Казакова, Миллера, Рогова, Гагарина и других, неизбежно обусловили ряд белых мест, досадных “пятен” в породе многих известных рысаков 30—50-х годов, начиная с того же Бычка.
Долгое время мне было совсем неясно, почему в Хреновском заводе времен А. Г. Орлова была принята очень своеобразная форма родословных выписей, которая затем перешла и удержалась на несколько десятилетий в аттестатах некоторых русских конских заводов, например В. П. Воейкова, И. Д. Ознобишина, И. А. Лисаневича. В старых выписках Хреновского завода после клички отца и матери идет сначала кличка бабки по женской линии (мать матери), после чего—кличка отца матери, а затем уже аттестат, возвращаясь к отцу лошади, сообщает кличку матери отца, а иногда и бабки его, после чего только, в самом конце, кличку деда по прямой мужской линии.
В трактате “Le Naceri”, посвященном вопросам арабской иппологии и иппиатрии, на странице 369 я нашел форму полного арабского аттестата:
Abeian — аттестуемый жеребенок;
Е1-Веih—мать его;
Е1-Веih —мать первой Е1-Веih;
Аbejan Hendes— отец матери жеребенка;
Нadban—отец жеребенка;
Наdbа—мать Нadbana (т. е. мать отца);
Djabwan— отец Наdbana.
С этой формой, которая была известна в странах Востока еще в XIII—XIV веках, полностью совпадает форма хреновских родословных выписей первых десятилетий существования завода.
Далеко не все коннозаводчики были столь заботливы и предусмотрительны, каким оказался, например, В. В. Тулинов. Начиная с 1816 года В. В. Тулинов, непосредственно сам и через В. И. Резцова, неоднократно покупал рысистых и верховых кобыл, а также верховых жеребцов из числа продававшихся на ежегодных аукционах Хреновского завода в Москве. На всех их он получал обычно краткие выписи, и долгие годы это обстоятельство его не волновало. Но когда в 1839 году были напечатаны “Подробные сведения”, В. В. Тулинов быстро понял, что нельзя вести племенную работу вслепую, помял значение точных и исчерпывающих родословных и, не в пример многим другим коннозаводчикам, захотел, хотя бы и с опозданием, восстановить происхождение купленных им в Хреновском заводе лошадей: поэтому он обратился к администрации Хреновского завода с просьбой, чтобы ему были выданы взамен справок полные аттестаты. Оформление этих аттестатов было произведено в 1839 году, т. е. когда доброй половины купленных лошадей уже не было в живых и когда как будто уже и странным казалось выписывать аттестат на какую-нибудь верховую кобылу гнедую Неустройную, рождения 1798 года, и на рысистую Простуху, рождения 1810 года. Однако Хреновской завод нисколько не был затруднен исполнением этой просьбы В. В. Туликова: все архивы были налицо и в порядке, и полные родословные легко были восстановлены.
Если бы В. В. Тулинов этого своевременно не сделал, то и родословные всех тулиновских лошадей, впоследствии широко распространенных по заводам России, во главе со знаменитым Удалым — родоначальником завода Н. П. Малютина, были бы переполнены вопросительными знаками и зияющими пустотами.
Вот почему так труден путь исследователя, который ставит перед собой цель воссоздать последовательно начальные ступени и дальнейшие этапы племенной работы Хреновского завода. Создание славных отечественных пород лошадей словно окутано дымовой завесой, источники богаты не столько указаниями, сколько умолчаниями. Приходится восстанавливать картину кипевшей здесь когда-то бурной творческой деятельности по обрывкам, полунамекам. Иногда незаметное примечание к породе какой-либо лошади старинного завода в одном из бесчисленных томов племенных книг, с оговоркой—“по сообщению владельца”, неожиданно кинет луч света, иногда забытая статья в журнале начала XIX века, иногда страница-другая из мемуарной литературы, иногда беглые строки письма кого-либо из современников Орлова. Многих лет предварительных генеалогических изысканий требует подобная работа, десятки тысяч страниц томительно-однообразных студ-буков надо было прочесть от слова до слова.
По возможности, все до одной лошади, родившиеся в Хреновском заводе за первые 50—60 лет его работы, о кличках и происхождении которых сохранились какие-либо справки, ссылки, упоминания в сотнях томов коннозаводских издании за последнее столетние,—в студ-буках, журналах, неопубликованных описаниях, аукционных листах, аттестатах,—приведены были в известность, тщательно выверены, сопоставлены друг с другом, систематизированы, критически проанализированы. Годы кропотливой, неблагодарной, черной работы—и неожиданно, какая-нибудь случайность вдруг осветит полным светом темные дотоле стороны жизни Хренового, целую полосу творческих исканий и работы, а другие стороны ее все еще остаются загадочными — не по вине исследователя.
Не хочу терять надежды, что когда-нибудь, в будущем, молодой, энергичный и счастливый исследователь откроет хотя бы часть исчезнувших коннозаводских архивов Орлова, рукописей и книг, и тогда, несомненно, он будет иметь возможность вписать новые страницы в историю Хреновского завода